«Отныне не она носила имя, а оно носило ее. Она создала персонаж. Какую роль она ему определила? Успех сотворил миф помимо ее воли».

Мари-Доминик Лельевр

Писательница Франсуаза Саган (настоящая фамилия — Куаре) абсолютно интертекстуальна: псевдоним вдохновлен героем Пруста, эпиграф взят у Поля Элюара, а название одного из романов — из Поля Валери. И не забываем об игре с произведением Шодерло де Лакло.

Стендаль, Флобер, Колетт, Фицджеральд — кого только ни найти в ее образе и стиле. Как всякий образованный автор, она ведет диалог с разными литературными поколениями.

Биограф Саган, Мари-Доминик Лельевр, писала о ней: «Молодая девушка, почти ребенок, знающая так много о жизни, — я не вижу подобного прецедента во французской литературе». В послевоенной Франции не было писательницы, которая могла бы сравниться с Саган по популярности. Всем известная история о том, как за 48 часов восемнадцатилетняя девочка превратилась в звезду, — не преувеличение.

Ее дебютный роман «Здравствуй, грусть!» оказался феноменально успешен, ни один из ее последующих текстов не приблизился к нему ни по тиражам, ни по продажам. Как такая юная девушка могла написать настолько психологически достоверный текст? Вот что интересовало всех вокруг. Издатель Жак Жюйяр, прочитав рукопись, просил показать ему черновики, настолько сложно ему было поверить в авторство Франсуазы.

Некоторые исследователи полагают, что юной девушке удалось написать абсолютно зрелый текст благодаря роману Пьера Шодерло де Лакло «Опасные связи». Было ли использование сюжетных арок и образов из «Опасных связей» постмодернистской игрой с читателем или попыткой опереться на чужой писательский опыт — неочевидно, но, учитывая начитанность Саган, ее литературоцентричность, и то и другое вполне вероятно.

Что мы видим? Одинаковый состав главных персонажей (два мужчины, три женщины), похожие имена (есть и Сесиль, и созвучный Вальмону Реймон), возраст героев, их характеры и даже образ жизни совпадают.

Реймон — это Вальмон, а Сирил — Дансени. Саган только поменяла местами амплуа женских героинь. Здесь юная Сесиль — это маркиза де Мертей, Анна — погубленная госпожа де Турвель, а Элиза, ставшая орудием в руках юной героини Саган, — это Сесиль де Воланж из романа де Лакло.

«Опасные связи» начинаются с письма пятнадцатилетней Сесиль де Воланж, которая, окончив обучение в монастыре, возвращается домой. Если помните, «Здравствуй грусть» начинается с того, как юная Сесиль рассказывает, что ей семнадцать и два года назад она вернулась из монастырского пансиона.

Таких цитат очень много, и это дает повод думать, что мадемуазель Саган знала, что делает, перерабатывая абсолютный бестселлер XVIII века на современный лад.

Многие сравнивают тексты Саган, небольшие, емкие, обманчиво легкие, с текстами Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. И действительно: судьба, привычки и литературный стиль этих двух авторов неуловимо перекликаются. Их роднят очень ранняя слава, которая пришла к Фицджеральду в 23, а к Саган — в 18, абсолютная публичность, любовь к острым ощущениям и упражнения в самоуничтожении длинною в жизнь.

Любимые Фицджеральдом темы красивой жизни, больших денег и любовных треугольников можно найти у Саган почти в каждом романе. Герои этих двух писателей ведут приятное, праздное существование, никогда по-настоящему не страдают, а хороший стиль — их главная забота. Разумеется, в романах обоих таких психологически близких творцов подтекста всегда больше, чем текста, изящного и безупречно выверенного.

Поскольку на момент заключения контракта с издателем Франсуаза не была совершеннолетней, согласие на публикацию должен был дать ее отец. Пьер Куарэ хоть и обожал дочь, сказал, что его имя не будет стоять на обложке подобной книги. И тогда псевдоним Франсуаза Куарэ позаимствовала у Пруста. Знаменитый денди Бозон де Талейран-Перигор, принц де Саган, герцог де Саган и де Талейран, реально существующий человек, вдохновил Пруста на создание образов герцога де Германта и барона де Шарлю.

Выбрав себе такой псевдоним, Франсуаза иронично приписывает себе аристократическое происхождение. Де Саган — аристократ по образу жизни и праву рождения, Пруст, несомненно, литературный аристократ. Таким образом, Саган сознательно встраивает себя в генеалогию французской аристократии духа, выбирает имя, которое будет ассоциироваться с эстетикой конца века, утомленной изысканностью, декадансом, культом всего искусственного.

Думаю, в какой-то степени это был мир, в который ей хотелось играть в послевоенное время. В 1950-е во Франции люди стремились жить здесь и сейчас, пили виски, глотали валиум, танцевали до утра. После войны никому не хотелось задумываться о чем-то всерьез, хотелось просто жить и получать удовольствие.

Псевдоним — как новая личность. Субличность, которая может выражаться в любой выбранной форме, скрывая все, что ты хотел бы оставить за скобкой. Иногда с ним связана мистификация, например смена пола. Раньше женщины часто писали под мужским именем, так как женскую литературу никто не воспринимал всерьез.

Я бы сказала, что это отчасти работа психической защиты, диссоциации, когда ты отделяешь от себя некую часть и представляешь обществу только ее. Когда ты не совсем ты, можно позволить себе писать то, что приличному человеку с хрупким самоуважением было бы писать неловко.

Итак, Саган заменяет семейную родовую функцию воображаемой, эстетической. Это добавляет к биографии Саган еще один уровень игры: ее имя — уже литературная конструкция, и с самого начала она живет как персонаж, а не как человек.