Однозначный фанат моды как искусства Адриан Аппиолаза вчерашний показ посвятил платью-манекену Франко Москино 1992 года, которое сегодня хранится в Институте костюма. Держа этот образ в голове, креативный директор начал коллекцию с пальто, жилета и жакета с наметочными стежками и иглами, к которым они крепились. В качестве аксессуара на руке красовался браслет-игольница.

Этот ход, как и весь осенне-зимний сезон, оказался не просто данью архивам и Москино, а желанием продемонстрировать одержимость процессом создания одежды. О чем в том числе говорило москиновское сердце, увенчанное иголками. Любовь Аппиолазы к тому, что он делает, напрямую выражается в том, как он это делает. Он создает платья-колокольчики из грубой шерсти и будто недошитые комбинации; поверх одного трикотажного джемпера повязывает небрежно другой, а спинки жакетов украшает каскадом гороховых рюшей. Он превращает плечики рубашки в настоящие крылья божьей коровки и настоятельно советует носить вместо головного убора конструкцию, отчетливо напоминающую подушку. Его пуховики трансформируются в уютные одеяла с цветочным принтом, который распространяется на сумки, а вместо сережек появляются лампочки (надеемся, они загораются). Он опускает кринолины на уровень ног и широкими мазками рисует фирменные улыбки; приручает мусорные пакеты, выводя их на подиум с футболкой с изображением планеты и кричащим «SOS», и наносит на кожаные бомберы то самое необходимое как воздух «In love we trust». Аппиолаза мастерски управляется с кодами дома, используя иронию как один из способов поднимать терзающие нас сегодня вопросы и, быть может, находить на них ответы.