У меня очень банальный путь: еще в школе много рисовал, что-то лепил. Когда встал выбор, где учиться, пошел в Академию художеств в Санкт-Петербурге. Папа был бизнесменом, поэтому говорил, что на искусстве денег не заработать. Решили найти компромисс и выбрать смежную профессию — остановились на архитектуре.

В университете познакомился с будущей женой Аней Львовской и лучшим другом Федей Гореглядом. Поняли, что должны собраться в творческий союз и участвовать в архитектурных конкурсах. Буквально через пару лет к нам присоединилась Маша Романова, которая стала четвертым полноценным партнером. И с тех пор практически ничего не изменилось: все так же делаем искусство вместе. Интересно, что изначально мы представляли как будто одного очень разностороннего человека, у каждого были свои таланты. Я всегда лучше придумывал концепции, у Ани круче получалось их реализовывать, а Федя на тот момент делал лучшие визуализации. Теперь в нашей дружной компании более 30 человек. 

Этот вопрос задают очень часто, так как считается, что с близкими людьми бизнес строить невозможно. На самом деле, у нас никогда не возникало противоречий. За долгие годы мы стали практически семьей, а, как известно, если у родственников появляются трения и обиды, это очень быстро проходит. Мне кажется, все складывается хорошо, потому что изначально распределили роли: каждый занимается своим делом, таким образом вероятность конфликтов очень мала.

Когда решили, что пора оформлять наши творческие попытки в единую концепцию, задумались о названии. Признаюсь, нейминг не моя сильная сторона, поэтому обратился к папе за советом. Он сказал, что нужно что-то позитивное, что будет откликаться у людей. «Всегда говори "да"», — так и появилось первое DA Architects. Ну и еще DA — это «дизайн и архитектура». Все банально. Спустя лет пять поняли, что у нас много разных направлений в творчестве и поменяли название на DA BUREAU.

Нашим самым первым совместным проектом, который мы делали еще на четвертом курсе, было участие в конкурсе на редизайн «Шоколадницы», который, мы кстати говоря, с треском проиграли. В 2012 году подавались на грант по реновации набережной Сочи: придумали прикольную идею тетриса. После этого нас включили в список перспективных молодых архитекторов Tatlin. Затем были маленькие проекты, квартиры друзей, офисы и небольшие пространства.

Ключевым на старте бюро оказался проект квартиры с красным контейнером на Крестовском в Санкт-Петербурге (он до сих пор есть у нас на сайте). Это история про везение в профессии и вообще в жизни. Мы встретили Анну Квирию, которая была довольно известна в Санкт-Петербурге в то время. Общались по другому маленькому проекту для ее мамы, где смогли решить логистическую задачу, что до этого ни у кого не получалось. Тогда Анна решила посоветоваться по вопросам уже ее собственной большой квартиры. Я взял в руки салфетку и сделал набросок. Эта планировка — квинтэссенция нашего представления о том, как надо работать с пространством и рассуждение об объеме, а не плоскости. Анна оценила идею, сказала, что хочет жить именно в такой квартире, и отменила текущий дизайн-проект. С этой квартирой выиграли множество конкурсов и стали достаточно узнаваемыми в индустрии.

Дизайн — это не самоцель, а средство достижения общего результата. Это просто инструмент. Важно создать правильную атмосферу, наполнить ее сторителлингом, найти какие-то крючки, зацепки. Все проекты — разные, потому что каждый из них рассказывает уникальную историю. Для нас не существует парадигмы «я художник, я так вижу»: все должно быть подчинено некой общей концепции. Второй важный момент — всегда работаем с объемом, а не с плоскостью. В каждом пространстве человеку должно быть и интересно, и удобно.

В последние годы к нам обращаются не только для того, чтобы мы сделали дизайн как таковой, но и за тем, чтобы проанализировали бренд, поняли, в чем ошибки, перезапустили его. Одним из самых успешных кейсов за последнее время считаю ребрендинг Poison Drop. Ребята пришли не с архитектурными задачами, хотя они, конечно, подразумевались, а с запросом повысить продажи офлайн, привлечь людей и создать комьюнити. Мы проанализировали бренд, внедрили смысловые аспекты, которые нам казались правильными. В итоге продажи действительно выросли, например в «Цветном» — на 300%.

Приблизительно то же самое произошло с Ekonika: мы сделали редизайн всех магазинов. Было мощное открытие первого флагмана в «Афимолле» — он выиграл «Оскар» в мире дизайна, американский конкурс Best of Year Awards от журнала Interior Design в номинации «Ретейл». Обошли даже редизайн бутика Chanel на Пятой авеню. Сейчас делаем несколько уникальных концепций на Ближнем Востоке, с локальными ребятами. Они приходят к нам как раз за видением — не только творчества, но и того, куда движется рынок. Для проекта уже делаем больше, чем архитекторы и дизайнеры, заходя на территорию маркетинга и бизнес-процессов.

Да, безусловно. За этим к нам сейчас и приходят. Наша задача — придумать новое лицо бренда, понять, в чем его главная ценность, что необходимо донести до финального покупателя, клиента. Важно сделать концепцию уникальной, непохожей на конкурентов. Это очень личный процесс, поскольку каждый наш интерьер — персонализированный, вне зависимости от того, это ресторан или гигантская сеть магазинов.

Надо сказать, что конкурс Interior Design Best of Year Awards мы выигрывали три раза. Первый раз с петербургским рестораном Birch в 2018 году: он стал лучшим мировым файндайнинг-проектом. В 2021-м забрали статуэтку в категории «Восходящая звезда», а в прошлом — соответственно, с Ekonika. Могу честно сказать, что у меня за многие годы произошла профессиональная деформация. Не хочу показаться снобом, но сейчас особую радость от наград, я к сожалению, уже не испытываю. Наоборот, если за год получаем меньше 15–20 наград, то расстраиваемся.

Скорее, было удивление, что в такой сложной геополитической ситуации российскому бюро дали награду. Но хочется верить, что язык творчества объединяет людей и нет разницы, какой ты национальности, в какой стране живешь и где делаешь проекты. Творчество — общемировой процесс. Реальность такова, что наградам уже очень сложно радоваться: за десять лет получили более 170 мировых призов. Сейчас мы одно из самых титулованных архитектурных бюро Европы, все топовые мировые конкурсы мы выигрывали минимум по нескольку раз.

Практически сразу, как мы получили какую-то известность и премии, у нас появились зарубежные проекты, поэтому реализация таких — для нас не в новинку, это навык. В последнее время было много интересных открытий в самых разных локациях. Например, классный ресторан Como в Ереване, Kinkally restaurant & bar Kinky в Лондоне — очень популярное место, которое через три месяца после открытия попало в гид Мишлен. Плюс мы открыли кучу проектов в Дубае: построили Poison Drop, «Frank by Баста» и невероятный MYATA Platinum. Дизайн пространства последнего размером 800 квадратных метров полностью напечатан на 3D-принтере.

Мы делали все заведения Арслана, начиная с Birch в Санкт-Петербурге. Для нас это был первый опыт работы в коллаборации, а не просто сотрудничество как архитектора и заказчика. У Арслана была следующая позиция: интерьер — наше творческое высказывание, а еда — его. Он обещал не вносить никакие изменения в проект. Будучи сверхпорядочным человеком, он это обещание сдержал. И когда через полгода ресторан стал суперпопулярным проектом, это и нам дало невероятный толчок в развитии. До сих пор это один из наших самых титулованных проектов — 17 мировых наград.

Сейчас очень интересно, что жизнь как будто повторяется на новом витке: Birch открывается в Дубае — огромное, по сравнению с Петербургом, пространство размером 400 квадратных метров в самом центре, в крутой локации DFC. И вновь интерьер был нашим творческим высказыванием, а кухня — Арслана. Мы с ним вместе добились признания в России, теперь будем стараться сделать то же самое на Ближнем Востоке.

Мы начинаем изучать искусственный интеллект, но используем его не очень много — только для вдохновения и поиска идей. Нейросети заточены под то, чтобы компилировать уже существующие идеи. А, как я говорил ранее, наша ценность заключается в персонализации. Пока ИИ не может генерировать такие концепции, получается нечто усредненное, чего я не могу допустить.

Скорее, я бы определил вещи, на которые мы обращаем внимание. Во-первых, это синтез пространств, когда в одной локации соседствуют книжный магазин и коворкинг, цветочная лавка и кафе и так далее. Думаю, за этим будущее. Второй момент — максимальное использование натуральных материалов. Мы очень не любим подделки, ощущение неестественности, хочется, чтобы все было настоящим – дерево, камень, сталь. И третье, над чем думаем дизайн во всем мире сейчас, это эмоциональная составляющая: что человек будет испытывать в этом проекте, запомнит ли он этот опыт? Дизайн сам по себе — вкусовщина. Вам может нравится зеленое, мне фиолетовое — это совершенно неважно. Важно, чтобы пространство было грамотно срежиссированно и тогда люди будут рассказывать о нем другим.

Конечно, классных проектов — сейчас у нас в работе более 50 по всему миру. Кроме архитектурно-маркетинговых направлений, развиваемся еще в нескольких областях. Пытаемся заниматься редевелопментом в Лондоне и Дубае, открыли DA Product, который отвечает за коллаборации и выпускает продукты с классными брендами и галереями (например, Palaty). Но самая главная наша задача — высоко нести знамя российского дизайна в мир. Я считаю, что наша архитектурная школа — одна из сильнейших, и хочется показать миру все, что мы умеем. Особенно сейчас.