В основе экспозиции лежат две ретроспективные творческие линии, которые то пересекаются, то расходятся. Зритель сможет познакомиться с деятельностью каждого из советских художников-модернистов (на сегодняшний день несправедливо забытых) по отдельности и в то же время увидеть их точки соприкосновения. Творчество Александры Бычковой и Сергея Кольцова соединяет в себе множество техник, школ и направлений: строгановская декоративность встречается с формальной школой ВХУТЕМАСа, шаржи — с лирическими портретами, скульптура — с живописью и вышивкой. Несмотря на то что Александра Бычкова и Сергей Кольцов не писали манифестов и не вступали в громкие рассуждения о том, какое место занимает искусство в советской действительности, они наблюдали за жизнью Москвы и ловко встраивались в повороты истории. Как отмечает куратор Ксения Гусева, творчество супругов раскрывает гармонию нового и старого, интимного и общественного, поиск и сохранение себя в период сильных политических сдвигов и ярких позиций в искусстве. Выставка построена в хронологическом порядке и включает в себя четыре главы — начнем осмотр.

Встречают зрителя снимки Москвы начала XX века — открытого, слегка взбалмошного города на пороге больших перемен. Лес фабричных труб заслоняет небо, а главные звуки улиц — грохот и лязг машин. «Небоскребы» в пять-семь этажей, роскошные гастрономы вроде Елисеевского, где можно было попробовать омаров и мармелад, а рядом рабочие забастовки — в такой столице прошло детство и юность Александры Бычковой и Сергея Кольцова. Их пути впервые пересеклись в Императорском Строгановском училище на Рождественке, 11 в самую эпоху его расцвета — студенты проектировали ювелирные украшения и городскую скульптуру, изучали иконопись и лубок, разрабатывали орнаменты и шрифты. В первом зале работы героев соседствуют с работами преподавателей училища. Окончание обучения Кольцова и Бычковой пришлось на революционный 1917 год, и первые самостоятельные шаги в профессии они сделали уже в другой реальности. Несмотря на поворот к новому стилю, влияние строгановской традиции прочно укоренилось в их творчестве на многие десятилетия.

Еще во второй половине XIX века Париж стал точкой притяжения русских художников — достаточно вспомнить творческие поездки передвижников, успех Дягилевских сезонов, участие наших футуристов в «Салоне независимых». Сергей Кольцов и Александра Кольцова-Бычкова тоже отправились в столицу Франции, но уже из Страны Советов — в 1928 году. В 1920–1930-е Наркомпрос регулярно отправлял за границу писателей, художников и даже библиотекарей для заимствования европейского опыта. Для советской интеллигенции Франция была уже не только очагом новейшего искусства, но и родиной социалистических движений и Парижской коммуны. В одном из писем в Москву Бычкова упоминает, что ходила на кладбище Пер-Лашез, чтобы посмотреть на Стену коммунаров: «...Вскоре пришлю сделанный набросок, так как открыток нет». Любопытно, что Кольцова и Кольцову-Бычкову отправили вместе, но не как семейную пару, а как двух самодостаточных авторов, перед которыми стояли разные задачи.

В одном из писем родителям Бычкова сетовала: «Париж кажется таким же обычным, как и Москва, поэтому нет никаких впечатлений». Атмосфера двух городов перекликалась: едва переносимый быт 1920-х и очереди за едой, а рядом — джазовые вечеринки в кабаре и пары, танцующие танго на набережной Сены. Несмотря на кажущуюся краткость пребывания супругов в Париже, вернулись они уже не в столицу молодого СССР времен НЭПа, а в другую Москву — в начале 1930-х экономика росла стремительно, город преображали и расширяли. Проектировали метрополитен, реконструировали улицу Горького (ныне Тверская), шел всесоюзный конкурс на воплощение грандиозного Дворца Советов.

Сергей Кольцов и Александра Бычкова, умело балансируя между скульптурой, графикой, живописью и прикладными искусствами, при этом не стремились связать их воедино. Особенно это чувствуется в камерных живописных натюрмортах Бычковой. В центре ее композиций — скульптуры мужа, что подчеркивает их значимость как самостоятельного объекта изображения. Это делает работы и глубоко личными по содержанию — черта творчества обоих художников, из-за которой монументальные синтетические формы их не сильно привлекали. Кольцову удалось найти баланс между своими интересами и нарастающими тенденциями в советском искусстве, Бычкова же вовсе не откликнулась на этот запрос времени. Вернувшись в Москву, супруги заняли те же позиции, что и до поездки, — были участниками творческих процессов столицы, но не выступали публично и не стремились в первые ряды.

Обоим супругам были свойственны спокойствие, некоторая отчужденность и созерцательность. Погруженные в собственное творчество, они не следили за сменой художественных течений: время создания их работ редко можно определить по стилю.

Бычкова после смерти мужа в 1951 году продолжила заниматься живописью и обращалась к тем же сюжетам — изменилась только тональность ее любимой гаммы. Теперь на место свежих салатовых, розовых, лиловых и голубых оттенков пришли более спокойные и плотные фиолетовые, бордовые, темно-малиновые: натюрморты наполнились тонкой лирикой. Эта поэтичность ярко проявилась в главном послевоенном живописном цикле художницы — видах Москвы из квартиры на последнем этаже дома Перцовой. Здесь они с мужем прожили большую часть жизни, наблюдая за городом, в том числе были свидетелями сноса храма Христа Спасителя в 1932 году: «...Текли слезы, она их не вытирала, и они капали на балкон».

Балкон стал для художницы «городским» местом живописных штудий, частью улицы, позволяющей писать Москву, не выходя за пределы личного пространства. Открыточный вид на Большой Каменный мост и Кремль предстает на ее полотнах совершенно разным в зависимости от времени года, времени суток и ее собственного настроения. Как и Клода Моне, раз за разом рисовавшего фасад Руанского собора, Бычкову волновали вопросы изменчивости света. Зачастую, прежде чем прикоснуться к краскам, она записывала впечатления о свете: «На черном небе Кремль, подсвеченный снизу, кажется бело-зеленовато-голубым, прозрачным».

Этому циклу художница посвятила практически тридцать лет, и представленные в зале пейзажи — лишь малая его часть. Временная разница между работами не чувствуется: кажется, они создавались одна за другой. Послевоенные годы или оттепель, время сталинского неоклассицизма или сурового стиля — указанием на советскую Москву остается лишь отсутствие храма Христа Спасителя.

Выставку «Между Парижем и Москвой. Александра Бычкова и Сергей Кольцов» можно посетить в Музее Москвы до 24 августа.