«Восьмерки»: отрывок из романа Джоанны Миллер — о первых женщинах-студентках Оксфорда

На платформе «Строки» вышел исторический роман Джоанны Миллер «Восьмерки» о четырех девушках, поступивших в один из самых престижных вузов мира в 1920 году — сразу после того, как университет начал принимать женщин. Марианна, Дора, Беатрис и Отто очень разные, но мгновенно становятся подругами, потому что всех четырех объединяет одно — мечта о равенстве и счастливом будущем после кровопролитной Первой мировой. С разрешения издательства публикуем отрывок из книги.

Марианна подумывает о том, не ускользнуть ли потихоньку, чтобы успеть на последний утренний поезд до Калхэма, но затем скрепя сердце отказывается от этой затеи. Если она исчезнет вот так, молча, это вызовет ужасный переполох, а ей не хочется портить остальным столь важный день. Делать нечего, придется потерпеть до конца церемонии. Их процессия ушла вперед ярдов на пятьдесят, не меньше, и, прежде чем «восьмерки» успевают ее нагнать, путь им преграждает большая группа студентов, высыпавшая из дверей Баллиол-колледжа. Атмосфера здесь царит оживленная. Из окна над входом два студента отпускают в мегафон язвительные насмешки над внешним видом тех, что внизу, не умеющих пить как следует.

Марианна сразу понимает, что молодые люди, заполнившие тротуар, — первокурсники. Во-первых, мантии у них как у первокурсников, а во-вторых, они в большинстве своем так молоды, что не успели толком отпустить усы. И уж конечно, они не могли воевать во Франции. Приятно смотреть на это новое, ничем не запятнанное поколение, вступающее в жизнь. Они напоминают Марианне сорочий молодняк, собирающийся на лужайке в Калхэме: и собой красавцы, и вышагивают важно, и умом не обделены, а все же от стаи им отрываться пока рано.

— Глядите-ка, ребята, у нас тут амазонки! — вдруг раздается из мегафона, и студенты Баллиола начинают с любопытством поглядывать на девушек. — Боже правый, что это такое у них на головах?

Почуяв забаву, мужчины радостно хохочут, окружают Марианну и ее спутниц. Марианна оглядывается, но вокруг видит лишь недобро ухмыляющиеся лица и белые галстуки. Сердце в груди начинает бешено колотиться. Они в ловушке.

— Теперь вас, леди, никто замуж не возьмет! — кричит кто-то из первокурсников, и толпа встречает это бурными аплодисментами.

В голове у Марианны всплывает давнее воспоминание: деревенские мальчишки загоняют в угол дрожащую от страха полевую мышку и забивают палками до смерти. Она впивается ногтями в ладони, чтобы не схватиться за медальон, спрятанный под блузкой.

— Не надо ли кому-нибудь пуговицу пришить?

— Этак они и в Союз* проберутся!

— От такого все парни в Кембридж сбегут.

И еще, и еще — мужчины улюлюкают, свистят, пихают друг друга локтями, довольные собой. Марианна озирается в поисках кого-нибудь, кто мог бы вступиться за них, — проктора** или хотя бы привратника, — но никто не приходит на помощь. Ее спутницы, очевидно, тоже ошеломлены и растеряны. Гудят клаксоны, визжат велосипедные тормоза, и земля продолжает вертеться как ни в чем не бывало. Первой решается действовать Беатрис.

— Не обращайте внимания, — говорит она, и ее круглое лицо заливается румянцем. Она проталкивается сквозь толпу к краю тротуара, Отто за ней.

— Идем, — шепчет Дора Марианне.

Но не успевает та сделать и шага, как мегафон вновь оживает.— О, пожалуйста, не покидайте нас, — взывает он к Беатрис. — Такая рослая девица пригодится нам в лодочных гонках.

Отто останавливается.

— Погодите минутку, — говорит она и шагает обратно в центр толпы. Поворачивается на месте вокруг своей оси, всматриваясь в лица студентов долгим взглядом насмешливо прищуренных глаз.

— Так вот что у мужчин в Баллиоле считается развлечением? — Она указывает на окно. — Оскорблять женщин, которые, скорее всего, легко обойдут вас на старших курсах в Оксфорде? Какие же вы убогие зануды. — Отто бросает окурок, пунцовый от помады, к ногам насмешников. — Я непременно передам ваши замечания магистру, когда буду обедать с его семьей на следующей неделе. Его дочери — мои близкие подруги.

Отто прекрасно понимает, какое впечатление производит своим угловатым накрашенным лицом. Ее слова повисают в воздухе вместе с ароматом гардении. Мужчины неловко переглядываются. Марианна же просто ошеломлена ее смелостью. Какое-то время никто не произносит ни слова, а затем чары Отто разрушает один из первокурсников. Уставившись на них с глупым видом и пошатываясь, он подходит ближе и запинается о край тротуара. Взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие, а затем, падая, хватается за юбку Марианны. И дергает с такой силой, что на поясе расходятся швы. Марианна тяжело грохается на колени и заваливается набок, едва успев выставить вперед руки, чтобы не удариться головой о бордюр.

— Кажется, она не смогла перед ним устоять! — гремит мегафон.

В толпе раздается улюлюканье. Марианна в оцепенении лежит на грязном тротуаре среди окурков и сухих листьев, окруженная стеной ног в брюках и начищенных до блеска тяжелых ботинках. Она пытается встать, но не в силах даже пошевелиться — ноги запутались в юбке. Тут кто-то (а именно Беатрис) хватает ее за руку и поднимает. Ладони у Марианны облеплены грязью из сточной канавы. Смех не стихает, и щеки у нее пылают от стыда.

— Ну ты и шут, — заявляет Отто, уничтожающе глядя на виновника происшествия.

— Тысяча извинений, — бормочет тот заплетающимся языком, вскакивает на ноги и исчезает в толпе.

Дора подходит ближе.

— Вы же Марианна, да? Ушиблись? — Она берет Марианну за руку и отряхивает ее платье. — Боюсь, юбку придется стирать. Вот, держите вашу шапочку.

— Все в порядке, — говорит Марианна, хотя чувствует, как горит ободранная ладонь, и жалеет, что тут не на что опереться.

Не таким она представляла себе Оксфорд — не думала, что здесь издеваются над женщинами, высмеивая их желание учиться. Она пытается надеть шапочку, но несколько выбившихся из-под заколок прядей облепили шею. Колени саднят, юбка покрыта мокрыми пятнами — кажется, от конского навоза. К счастью, мегафон умолк, и заскучавшие первокурсники побрели по дороге в своих развевающихся мантиях.

— Мне так жаль, Марианна, — говорит Беатрис. — Как вы себя чувствуете?

Отто зевает.

— Глупые, глупые желторотые мальчишки.

Колокол бьет девять. К счастью, до начала церемонии еще целый час. В суматохе девушки потеряли из виду мисс Ламб и группу студенток Сент-Хью. Они ждут, пока Марианна приведет себя в порядок. А она размышляет, заметно ли остальным, как дрожат у нее руки.

— Позвольте спросить: вы и в самом деле знакомы с магистром Баллиола? — интересуется Беатрис у Отто.

— В глаза его никогда не видела, — усмехается та.

— Что ж, отличная выдумка. — Беатрис поворачивается к Доре и Марианне. — Магистр Баллиола — А. Л. Смит. — Они смотрят на нее непонимающе. — Сторонник реформы образования. Он считает, что Оксфорд должен быть открыт для всех.

Отто вновь обращает взгляд на Марианну.

— Не обижайтесь, но вы стали почти прозрачной, а призраков к матрикуляции наверняка не допускают. Вам нужно выпить чая. Сладкого чая. Я угощаю, и не смейте спорить.

Марианна пытается протестовать, но, когда Отто, не обращая на это внимания, берет ее за руку, она чувствует благодарность. Ей хочется поскорее убраться с этой улицы и хоть немножко прийти в себя.

Отто просовывает палец под шапочку и почесывает под узлом медно-рыжих волос.

— В одном эти мальчишки совершенно правы, — говорит она. — Эти шапочки — ужас что такое.

Она дожидается, пока мимо проедет стайка велосипедистов, и тянет Марианну через Брод-стрит к двери, за которой на втором этаже располагается чайная. Остальные идут следом.

Четыре девушки поднимаются по узкой лестнице в чайную «Удача», и дверь за ними захлопывается под звон колокольчика.

*Союз, или Оксфордский союз (Oxford Union Society), — дискуссионное общество Оксфордского университета, студенческое сообщество дебатов, членами которого становятся в основном студенты университета. Основанный в 1823 году, Союз является одним из старейших студенческих сообществ Великобритании и одним из самых престижных частных студенческих сообществ в мире.

**Проктор — ответственный за дисциплину студентов в университете.