«Моя Анна, конечно, очень сильная»: балерина Рената Шакирова о Карениной, книгах и не только

Как ощущаете себя в роли Анны?

Прикоснуться к этой партии я хотела давно, но рада, что это произошло только сейчас. Со временем я смогла еще точнее продумать образ, найти новые внутренние мотивы. Мы готовились за короткий срок: одновременно с «Анной…» исполняли и другой репертуар — и да, порой это было сложно соединить. В этом балете Анна практически не уходит со сцены, много дуэтов, технических сложностей. Я очень старалась не «потерять» образ. Артисту балета всегда важно выходить на сцену и выглядеть так естественно и уверенно, чтобы зритель даже не догадался о том, что это твой дебют.

Довольны тем, как прошел дебют? Какой в итоге получилась ваша Анна?

Спектакль пролетел на одном дыхании! Очень повезло, что перед премьерой у меня была генеральная репетиция, — удалось лучше проанализировать эмоции и поправить позиции. Интересно, но у меня было странное ощущение после. Это драматический спектакль, обычно на подобных партиях выкладываешься по полной, а под конец опустошаешься. Но не в этот раз. После буквально захватил водоворот эмоций, откуда-то появилось невероятное количество сил. Я была готова танцевать всю партию еще раз! Что касается моей версии Карениной, моя Анна, конечно, очень сильная. Она не побоялась пойти против общества, но всегда пыталась найти человека, который ее поймет. Драма в том, что она сама себя не могла понять. Она просто запуталась в любви и осталась одна, это ее и погубило. Самоубийство всегда грех, и Анна это понимала. Ей будто хотелось освободить людей, которым она причиняет боль. Любовь в себе она так и не нашла. Может быть, своим поступком она хотела показать, что любовь должна многое прощать. Конечно, мое исполнение (а значит, и сама героиня) будет меняться каждый раз, зависеть от моих чувств и состояния. Каждый раз буду находить новую грань персонажа. Это прекрасно. Это значит, что спектакль живет. 

Перечитывали ли «Анну Каренину», пока готовились? Изменилось ли восприятие романа спустя годы?

Да, когда готовилась к роли, возвращалась к некоторым фрагментам. Это было необходимо, хотя нужно сказать, что книга и балет — все-таки разные вещи. Литературное произведение никогда не получится повторить в хореографических рисунках и па от и до. Несмотря на это, какие-то отрывки из романа я читала очень скрупулезно — например, финал, где Анна решается на самоубийство, и думала над ним. Потом на репетициях старалась отобразить это в движениях. Я пыталась найти подходящие «фразы». Порой это даже удавалось.

Какие у вас в целом отношения с литературой и классикой? 

Всегда беру книгу в путешествие. На самом деле, я грущу, когда из-за работы и быта не могу свободно пуститься в это странствие. Мне кажется, главное, на что способна литература, — пробудить внутренние переживания, помочь справиться с чем-то. Я очень люблю классику! Иногда перечитываю русских великих авторов. Но, стоит заметить, люблю читать разное. Из последнего — «Эхо чужих желаний» Мейв Бинчи. Я бы назвала этот роман «книгой-сюрпризом»: сюжет совсем не такой, как я предполагала, но было интересно. Еще одна хорошая и позитивная книга — «Творцы совпадений» Йоава Блума. Они очень разные: одна про трагедию, а вторая — про то, что случайности неслучайны.

Что почерпнули для своей Анны из фильма-балета «Анна Каренина», в котором сыграла Плисецкая? 

При подготовке я посмотрела несколько культовых экранизаций. Майя Михайловна, конечно, главный пример. Она была фантастической актрисой! В целом, балет того времени особенный: на сцену выходили не просто танцевать, а играть сложных персонажей, рассказывать сложные истории и доносить настоящие смыслы. Тогда не было движения ради движения, тогда было движение ради образа: каждый шаг, взмах руки, пируэт — все работало на создание многогранного образа. Чтобы показать характер, Майе Михайловне порой хватало одного маленького движения, одного взгляда. В этом плане она стала для меня ориентиром, вдохновил именно ее подход.

За вашими плечами множество партий и даже вершина балетного пьедестала — Одетта-Одиллия в «Лебедином озере». Какая роль вам ближе?

В целом отчетливо вижу себя в эмоциональных, драматических партиях. Я всегда говорю, что моя любимая роль — Джульетта Шекспира. За три акта ты проживаешь целую жизнь: от сцен с маленькой резвящейся девочкой до момента, где взрослая девушка решается лишить себя жизни ради любви.

Балетные интерпретации каких литературных произведений вас вдохновляют? И спектаклей по каким книгам, на ваш взгляд, не хватает?

Наверное, «Чайка» по Чехову. Артисты Большого театра очень везучие! У них была возможность исполнять эту постановку. Есть не менее прекрасная работа у Эйфмана… Конечно, хочется, чтобы в нашем репертуаре она тоже появилась. Вообще, меня вдохновляют великие балерины. Я искренне восхищаюсь постановкой по чеховскому рассказу «Анюта» и примой Екатериной Максимовой в главной роли. Она бесподобна. Если отойти от драмы, была бы рада увидеть балет по «Маленькому принцу» Экзюпери. Часто задаюсь вопросом, возможно ли передать все его смыслы на сцене. Кто-то смог бы прикоснуться к этой работе? Это произведение тоже бессмертно, и, главное, что у него добрый финал. Всегда хочется верить, что будет хороший конец.

К слову, о Большом. Московский балет принято противопоставлять петербургскому. Как вам кажется, зрители и артисты в двух столицах действительно отличаются друг от друга?  

Думаю, что глобально — нет. Вопрос предпочтений всегда индивидуальный, а не коллективный. Нет такого, что москвичам точно нравится одно, а петербуржцам другое. К тому же давайте посмотрим через призму истории: многие педагоги в Большом — тоже выпускники петербургской Академии Вагановой. Стоит ли говорить о серьезных различиях? Это все одна традиция — традиция русского балета.

Поговорим о рабочей рутине. Как настраиваете себя перед выходом на сцену в новом городе во время гастролей? 

Когда приезжаем на гастроли, конечно, много репетируем. Нам и правда нужно привыкнуть к новому пространству. Каждый раз, когда выхожу на сцену, вспоминаю слова своих педагогов: «Все забудь, просто танцуй от души!» (Рената Шакирова закончила Академию русского балета им. А. Я. Вагановой в 2015 году. Она училась в классе Татьяны Удаленковой. — Прим. BURO.). Это то, что помогает успокоиться и выложиться на полную, ведь все техническое и физическое давно отрепетировано, прогоны завершились, декорации готовы и костюмы надеты.

Сейчас балерины часто предпочитают современный танец классике или совмещают одно с другим. Вам близка эта тенденция?

Каждый выбирает сам. Кто-то комфортнее чувствует себя в современном танце — и это их путь. Но еще в Академии нам говорили: если артист умеет танцевать классику, он может научиться танцевать и современный репертуар, а вот артист, который изначально изучал только современный танец, вряд ли сможет виртуозно овладеть классикой.

Конечно, современные стили тоже полезны и важны. Когда выходишь за классические рамки, открываешь разные направления, учишься работать со своим телом и контролировать его. Все познается через опыт, через практику — это идет на пользу. Однажды я была на спектакле Postscriptum и влюбилась в работу постановщиков Пола Лайтфута и Соль Леон! Они создают удивительные вещи, я хотела бы поработать с ними.

А как обстоят дела с репертуаром? Не кажется ли, что сейчас в российском балете слишком много классических постановок? 

Я бы хотела привести пример. Сейчас в театрах Европы как раз классического репертуара осталось очень мало, но при этом больше всего зрителей собирают как раз «традиционные» спектакли. Это неоспоримые шедевры, их показывают веками, и это дорогого стоит. Кажется, когда-то Николай Максимович (Цискаридзе. — Прим. BURO.) уже отмечал, что если спектакль смог так долго просуществовать, это показатель его гениальности.

Я за то, чтобы классический репертуар оставался в достаточном количестве, ведь он все-таки воспитывает зрительский вкус. Хотя, конечно, новые тоже должны выходить, наблюдать за экспериментами всегда интересно.

Какой совет можете дать юным артистам, которые будут формировать будущее русского балета?

Самое главное — не бояться и трудиться. Тот, кто работает, и тот, кто бесконечно любит свое дело, достигает очень многого. Не сдавайтесь!